Легенда нашего клана
Тоссер неторопливо обходил лагерь, от костра к костру, перебрасываясь с воинами грубоватыми шутками и подбадривая их. Где-то он задерживался надолго, а где-то - буквально на несколько секунд, чтобы просто обозначить свое присутствие и поддержку. Костяк отряда составляли члены его семьи – опытные бойцы, закаленные в многочисленных стычках, как с людьми, так и с нежитью. Но для предстоящего дела их было мало, ой как мало… поэтому он собрал кого только мог: бывших вояк-легионеров, которые ничего не умели, кроме как драться, идеалистов, компенсирующих нетвердость руки твердостью духа, и простых охотников до наживы. Благо, Хозяева, как они сами себя называли, успели достаточно опустошить округу, чтобы можно было бросить клич «грабь награбленное!» - основной принцип Смуты действовал иногда и во благо. - А ну не спать, идиоты! – раздалось из темноты. Это Дайвер, пожалуй самый дисциплинированный, очередной раз обходил сторожевые посты. Ничего, лишняя осторожность не помешает. Поэтому кроме простых часовых были выставлены и дальние «секреты», снабженные магическими визорами и готовые в случае чего поднять тревогу или перехватить вражеского лазутчика. Хотя что-то подсказывало Тоссеру, что сегодня от врага не придется ждать ударов в спину и других подлостей. Как только его отряд разбил здесь лагерь, появился парламентер, немолодой гоблин. Вертлявый, раздражающий одним только своим видом, к тому же противно гнусавящий, но – безоружный и с посланием. Удивляя сам себя, Крейзи Тоссер согласился встретиться с тем, кто называл себя Главным Хозяином. Что это было: остатки какого-то благородства или безрассудства, Тоссер не понял, но и тогда предчувствие буквально заставило его приказать своим людям ждать в леске, не опуская, конечно, натянутых луков, а сам он выехал навстречу фигуре в темном балахоне. Конечно, каждый остался при своем мнении. И Тоссер, которому предлагали вернуться восвояси, или присоединиться к Движению (как любят громкие названия эти доморощенные мессии!), и Хозяин, которому, в свою очередь предлагалось сдаться на милость правосудия, либо помереть вместе со всеми своими сподвижниками и слугами. Тоссер пытался разглядеть лицо противника, скрытое глубоким капюшоном, и гадал, кем был этот человек до того, как примерил на себя эту жутковатую личину. Многие судьбы круто изменила Смута, в которую погрузилась страна после государственного переворота, когда Витольд Мягкотелый, безвольный повелитель некогда великой Империи, был как щенок придушен в собственной постели. Герои становились разбойниками, а бывшие преступники – героями, люди сбивались в кланы, стремясь хоть как-то себя обезопасить, а знаменитые имперские легионы окопались в крупных городах, не давая разгореться там очагам гражданской войны, но совершенно наплевав на то, что происходит на окраинах государства. И там теперь власть брали в руки такие, как Хозяева, а суд вершили такие как Тоссер. - Пусть Великие Силы рассудят нас! – бросил на прощание Хозяин, и они разъехались. Чтобы на следующий день встретится снова на этом же месте, но каждый во главе своего войска. Как и чувствовал Тоссер, ночь прошла спокойно. Редкие жалобы бойцов на ощущение, будто кто-то за ними постоянно наблюдает, были не в счет. Чего, собственно, следовало ожидать, столкнувшись с таким противником? А на утро две маленьких армии выстроились с двух сторон небольшого поля, окруженного холмами и рощицами. Открыто, честно. Тоссер не слушал в этот раз советов друзей: Дайвера, Баланара и других, и даже собственного разума, который услужливо подсказывал ему тактические хитрости (не подлости – на войне хороши все средства!), но почему-то сегодня надо было именно так. Прямо, сила на силу. И он чувствовал, что враг поступит также, как будто и Хозяевам что-то требовалось доказать кому-то… или чему-то? А еще он чувствовал, что хоть многим из тех, кто-то стоит за ним, предстояло найти вечный покой сегодня на этом поле, но те кто останутся – пойдут за ним дальше, хоть в самое пекло, и это будет означать что они станут чем-то большим, чем семья или просто отряд. Тоссер смотрел, как пытаются составить какое-то подобие строя его противники. Просто так, видимо, лишь по прихоти Хозяев и до начала боя, потому что твари, из которых состояло войско, по большей части биться строем не могли по определению. По настоящему разумных из них была едва ли половина, зато в обилии хватало клыков, когтей и просто дикой злобы. Фигуры в балахонах, стоящие чуть позади этого воинства, резко взмахнули руками, и темная волна качнулась вперед. Неслись полулюди-полузвери, жертвы магических экспериментов, от них не отставала различного рода нежить, которой был нипочем скупые лучи утреннего солнца, за ними более спокойно надвигались гоблины и люди, судя по блеску доспехов – неплохо снаряженные. Раздались хлопки тетив о рукавицы, щелчки арбалетов, и воздух наполнился свистом раздирающих его стрел и болтов. Несколько тварей закувыркались, упали, сбивая с ног бегущих за ними, другие просто пошатнулись, когда их тела получили неприятные, болезненные сюрпризы. Тут же подключились и маги, разрядившись потоками молний и огненных шаров и другими, не видимыми глазу заклятиями, но немногие из них достигли цели: Хозяева тоже не дремали, и вот уже маги ведут незримую борьбу с ними. Прямой помощи в бою от них ждать не приходилось, но спасибо и на том, что прикроют от вражеской волшбы. Тоссер извлек из ножен свой меч, бросил боевой клич, и стукнул в бока своего скакуна, вместе с ним сорвались с места его товарищи. Кони набирали разгон, навстречу им неслись визжащие твари и их Хозяева, а Тоссер отчаянно молился всем Великим Силам сразу: Свету, Тьме, Сумеркам и даже непостоянной Тени, чтобы они даровали ему победу. Он не возносил заученные молитвы, которые каждодневно сотрясали воздух в храмах Богов – и благополучно оставались там, никем не услышанные, а простые слова воина, вперемешку с ругательствами, но с одним смыслом: «Дай нам победить и остаться в живых». Он не боялся смерти в этот миг, но если ему повезет, надеялся остаться в живых. Первым, и единственным кто ему ответил был Свет, сорвавшийся с идеально отполированного клинка. Тоссеру – резкой вспышкой, которая ударила в глаза, ослепила на миг, но только сильнее заставила сжать рукоять меча. И в тот же миг металл в руке Тоссера стал Светом, беспощадно разящим врагов. И он сам – стал Светом…